Чувства и чувствительность: как на украинских каналах говорят о нашей и «той стороне»

Чувства и чувствительность: как на украинских каналах говорят о нашей и «той стороне»

22 Грудня 2015
10409
22 Грудня 2015
14:36

Чувства и чувствительность: как на украинских каналах говорят о нашей и «той стороне»

10409
Корректно ли телеканалы освещают конфликтно-чувствительные темы о переселенцах, украинских военных и других группах, которые имеют отношение к конфликту на востоке Украины. Обзор социальных ток-шоу «Касается каждого» («Интер»), «Один за всех» («СТБ»), «Говорит Украина» («Украина»), «Подорожні» (UA:Перший), «Война и мир» (ZIK), LifeКод и «Хоробрі серця» («2+2») за период с 6 ноября по 6 декабря 2015 года.
Чувства и чувствительность: как на украинских каналах говорят о нашей и «той стороне»
Чувства и чувствительность: как на украинских каналах говорят о нашей и «той стороне»

Последнее время усилиями журналистов и представителей гражданского сектора в медийном сообществе снова разгорелась дискуссия о профессиональных стандартах, а точнее – об использовании языка ненависти в украинских СМИ. Обсуждение получилось напряженным и болезненным, и стороны, как говорится, не пришли к соглашению - по крайней мере, пока. Однако дискутирующим коллегам имело бы смысл посмотреть на проблему чуть шире, и поговорить не только об использовании языка ненависти, но и о том, насколько украинская журналистика в принципе чувствительна к конфликтам, возникшим в украинском обществе за последние полтора года. А также разобраться с тем, кем является украинский журналист в конфликте: сторонний наблюдатель, соблюдающий профессиональные нормы и стандарты, или одна из его сторон, не скрывающая собственную ангажированность и политические пристрастия? Было бы важным также понять, насколько журналисты провоцируют дальнейшую эскалацию напряженности и противостояния в обществе, или, наоборот, стремятся выступить если не миротворцами, то хотя бы способствуют попыткам наладить диалог между участвующими в конфликте гражданами Украины.

Разумеется, практически любой журналист ответит, что в теории он – сама объективность, или стремится к ней. На практике ситуация несколько другая, что особенно ярков видно, если посмотреть ток-шоу, выходящие на украинских каналах. И проследить, как в них подается информация о вовлеченных в конфликт группах – участниках АТО, волонтерах, переселенцах, жителях оккупированных территорий и аннексированного Крыма, семьях погибших, а также представителях так называемой «другой стороны конфликта». Чтобы оценить, насколько конфликтно-чувствительна украинская журналистика, был выбран период с 6 ноября по 6 декабря 2015 года, и проанализированы выходившие за этот месяц ток-шоу на каналах «Интер», «СТБ», «Украина», UA: Перший, ZIK , а так же «2+2» - то есть проекты «Касается каждого», «Один за всех», «Говорит Украина», «Подорожні», «Война и мир», LifeКод и «Хоробрі серця» соответственно.

Касается не всех

Если бы инопланетянин смотрел украинские ток-шоу в ноябре-декабре 2015 года, он бы с неизбежностью пришел к выводу, что на Земле есть две страны с таким названием. Население одной смотрит шоу на каналах «Украина», «Интер» и «СТБ»  и живет в неприглядной, но совершенно мирной стране, русскоязычной или говорящей на суржике, и обсуждающее в своих программах животрепещущие темы жизни с дырой в щеке или пыток в школьном туалете. В этой стране нет войны, нет ни воевавших, ни погибших на этой войне, нет переселенцев, волонтеров, а так же оккупированных или аннексированных территорий, - она едина, неделима, ее население много пьет, болеет, плачет и попадает исключительно в ужасные ситуации, подробностями которых щедро делиться с огромной аудиторией. Такая картина сложится, если посмотреть все вышедшие за месяц сорок два выпуска ежедневных шоу «Касается каждого» (21 программа) и «Говорит Украина» (21 программа), а также пять эпизодов еженедельного ток-шоу «Один за всех».  

Вторая Украина – страна, где идет война, у которой есть внешний враг, зарубежные партнеры, слабый и коррумпированный госаппарат, но очень щедрое и страдательное, на 90%  украиноязычное население, изо всех сил пытающееся выжить и помочь в трудной ситуации другим своим согражданам. Правда, у этой страны есть слепые пятна и огромная отрицательная величина – жители тех самых оккупированных и аннексированных территорий, на которых живут, если судить по программам «Война и мир», «Подорожні», «Хоробрі серця» и LifeКод, только сепаратисты и крымские татары. Остальное население стало практически невидимым где-то в мае 2014 года.

Что общего у этих двух стран – совершенно неясно ни инопланетянину, ни украинцу: такое ощущение, что украинское телевидение уже давно определилось не просто с целевой аудиторией, но и с собственными государственными границами; можно легко выдавать разные паспорта зрителям ток-шоу первой и второй группы каналов.

Разжигать и властвовать

Единственное шоу на украинском телевидении, которое полностью посвящено АТО и участникам боевых действий, а также их проблемам после демобилизации – это проект канала «2+2» «Хоробрі серця». Но в связи с изменением формата, в ноябре-декабре 2015 года ток-шоу превратилось в показ часовых документальных фильмов, посвященных различным родам войск или конкретным эпизодам войны. Исключение составляла программа от 5 ноября 2015 года, которая вышла в старом формате – в студии показали фильм, а затем его обсудили с участниками военных действий, с теми, кто защищал Саур-Могилу и пытался удержать эту высоту в конце августа 2014 года. Как всегда, закадровый текст фильма был более пафосным и напряженным, чем разговор ведущего Ахтема Сеитаблаева и гостей студии: в закадровом тексте, например, все время говорили о «враге», «живой силе вражеской армии», «артиллерии Российской Федерации», «отрядах наемников», а один из участников обороны кургана назвал свих противников «сепарами». При этом в целом и в записанных синхронах, и в разговорах гостей в студии чаще всего звучало определение «та сторона». Интересно, что и военные, и ведущий употребляли также определения «солдаты ДНР», «власти ДНР и ЛНР», и даже «ополченцы» - так «другую сторону» называл, например, Сеитаблаев – без всяких экивоков вроде «так называемые» или «как они сами себя называют».  В фильме же рассказывали о «каменных солдатах, прикрывавших от пуль  наших хлопцев, которые самоотверженно защищали курган от врага», а также о «чеченцах» или «осетинах» - вопрос национальности атакующих был так и не прояснен. Понятно, что создатели фильма изо всех сил старались подчеркнуть героизм украинских добровольцев, продержавшихся несколько дней под непрекращающимся обстрелом из «Градов» - и сомневаться в героизме украинских бойцов было бы странно – но иногда пафос в фильме переходил разумные границы. Например, когда закадровый женский голос с надрывом читал молитву-оберег, которая спасла одного из героев фильма от гибели – по крайней мере, так считает его жена.

В целом, кроме очевидных переборов в сценарии с драматизмом, которого хватило бы и без дополнительных эффектов, фильм оказался более или менее взвешенным. Да и в студии до определенного момента все было весьма взвешенно: например, пытались выяснить, насколько адекватно вообще была поставлена задача – удержать Саур-Могилу такими небольшими силами (отряд, удерживавший высоту, состоял из 28 человек) – о неразберихе и растерянности командования говорил приглашенный в студию главред «Цензор.нет» Юрий Бутусов, избежавший слов «предательство», «вредительство»  и прочих эмоциональных высказываний в адрес Генштаба. Поговорили и о проблемах с получением документов у добровольцев, а герой фильма и гость студии бывший спикер АТО Алексей Дмитрашковский еще раз подчеркнул, что его выступления относительно Саур-Могилы и Иловайска цензурировались штабом – он даже рассказал, что теперь пресс-офицеров заставляют писать отчеты для прессы заранее, за неделю вперед – хотя как можно спланировать в релизе количество раненых или обстрелов заранее, совершенно неясно.

В студии также присутствовал и представитель организации «Черный тюльпан» Петр Нетёсов, возвращающей тела и останки погибших украинцев домой. Он, например, рассказал, что их цель «чтобы каждый украинский, российский или солдат ДНР был упокоен – не важно, с какой стороны он воевал» Ведущий тоже расспрашивал о работе «Черного тюльпана», как казалось, с некоторым сочувствием к погибшим и с «той стороны». Упомянули также о погибших среди мирного населения, о том, как приходится договариваться с «военными ДНР» о поисках, и что взаимодействие это не всегда гладкое, но в целом результативное.

Если бы на этом разговор в студии завершился, выпуск можно было бы посчитать практически идеальным – может быть, Наталке Писне не стоило доводить до слез находящегося на реабилитации в США Героя Украины полковника Игоря Гордейчука, так как во время небольшого интервью с ним любому было видно, что он на грани. Но, видимо, вызвать побольше эмоций входит в задачу корреспондентов канала «1+1».

Но, к сожалению, в конце программы показали еще одно видео. Ахтем Сеитаблаев, сохраняя всю туже серьезность и нейтральность, попросил гостей ток-шоу посмотреть вместе с ним сюжет Первого канала (Россия) о том, как 9 мая 2015 года на Саур-Могиле прошел праздник «той стороны». Около трех минут тем, кто воевал на этом кургане, был ранен или потерял товарищей, кто затем попал в плен или был в котле под Иловайском, показывали довольное лицо Александра Захарченко, вещающего о мужестве бойцов т.н. «ДНР» при взятии кургана,  георгиевские ленточки и рассказы местных жителей о том, как геройски гибли «ополченцы, защищая родную землю». Самым болезненным  в этом сюжете было то, что он был озвучен самодеятельной песней «Вставай, Донбасс» и все сидящие в студии были вынуждены слушать такие строки:

Мама, жизнь продолжалась от Донецка до Одессы,

И зеленели города, возили уголь поезда,

Дымили трубы как всегда.

Мама, как в сорок первом, с запада пришли к нам бесы,

Стоят уже у всех дверей, стреляют в жен и матерей,

Сжигают заживо людей.

Вставай, Донбасс, вставай мой край родной,

Вставай, Донбасс, прогоним хунту вместе,

Вставай, Донбасс, Россия-мать с тобой,

Вставай, Донбасс, ты станешь новым Брестом!

(полный текст здесь).

Естественно, что в студии этот сюжет вызвал негативные эмоции – хотя никто «фашистами» и «карателями» боевиков «ДНР» так и не назвал. И Сеитаблаев тоже подчеркнул, что в шоу ни разу не было некорректных высказываний в адрес другой стороны конфликта.

Этот эпизод произвел тягостное впечатление – не только на автора этих строк, но и на самих военных, участников шоу, мнение которых удалось узнать. Можно было бы списать появление сюжета «Первого канала» в эфире «2+2» на бесчувственность или несообразительность команды проекта, если бы не одна деталь: в оригинальном сюжете российского ТВ песни не было – убедиться можно здесь. Остается предположить, что песня была добавлена в редакции «Хоробрих сердець». Тогда мотивы появления этого звукоряда не столько в том, чтобы разоблачить российскую пропаганду, а в том, чтобы спровоцировать  ненависть у зрителей украинского канала как к российским журналистам, так и к жителям оккупированных территорий, показанным в сюжете. И провокация, надо признать, удалась.

Радость затемнения

Проблемы переселенцев и жителей оккупированных территорий игнорировали в течение месяца и те ток-шоу, которые в принципе не забывают об идущей в Украине войне. Например, из четырех программ «Война и мир», идущей на канале UA: Перший, ни в одной не поднимались темы, связанные с жизнью почти миллиона людей, покинувших свои дома – как, впрочем, практически не обсуждалась и судьба тех, кто остался в зоне АТО или аннексированном Крыму. Зато много говорилось об АТО как таковом – целая программа о «правильном АТО», то есть об операции французских силовиков после терактов в Париже вышла 24 ноября. Гостем ведущих «Войны и мира» Юрия Макарова и Евгения Степаненко стала эксперт по международным отношениям Оксана Мельничук. Еще один выпуск ток-шоу был посвящен «Крымской советской нации» - в ней экспертом по крымчанам выступил журналист Павел Казарин – программа вышла 1 декабря и в ней обсуждалась ситуация в Крыму в связи с повреждением ЛЭП и отключением света.

Казарин много и подробно говорил о том, какие разные крымчане, что среди них нет единства в отношении действий украинцев и Украины, назвал цифры – по его мнению, 35-40% крымчан представляют собой «ядерное просоветское население», 20%, по его мнению, являются носителями проукраинских настроений, остальные же просто плывут по течению. Также Казарин утверждал, что крымчане не являлись субъектом аннексии полуострова, и поэтому, скорее всего, не станут субъектами и его возвращения – если таковой случится. Еще одна тема, о которой говорил журналист – это то, что Крым фактически исчез из медийной повестки украинских СМИ, и что блэкаут вернул его в информационное поле.  В целом, программа была интересной, но нельзя не отметить вопросы Степаненко, который формулировал их так: «В Крыму пропаганда промыла и забила жителям  мозг?» или с гордостью сообщал зрителям что ему «нравится блэкаут». Вряд ли такая позиция ведущего была приятна крымчанам – поскольку по ходу шоу говорилось и о том, как сложно живется жителям полуострова без света. А ведь среди зрителей проекта наверняка есть и те, у кого друзья и родственники остались в аннексированном Крыму…

Два других выпуска «Войны и мира» за ноябрь-декабрь непосредственно касались украинских военных, участников боевых действий и других сторон конфликта: гостем одной из них был российский журналист, автор книги «Аэропорт» Сергей Лойко (выпуск от 10.11 2015), второй - капеллан отец Андрей Зелинский (выпуск от 17.11.2015), который говорил с ведущими на тему «Как остаться человеком на войне».

Эфир с Лойко начался с неожиданного заявления Юрия Макарова: он сообщил зрителям, что «глазами Лойко мир смотрит на украинскую войну» - именно войну, а не АТО, хотя до сих пор неясно, как именно корректнее называть то, что происходит в Украине с мая 2014 года. Также неясно, почему взгляд Сергея Лойко оказался для мира настолько принципиальным и важным: он создал «миф Донецкого аэропорта», как было сказано в программе, но ведь кроме мифа есть еще и реальность, а также работа сотен военных корреспондентов со всего мира и Украины, которые также освещали конфликт.

Впрочем, мифологема оказалась устойчивой – теперь, благодаря Лойко, украинских защитников аэропорта называют «киборгами». И как выяснилось из программы, журналист вообще склонен к объективации: например, рассказал, как в Афганистане у него было впечатление, что американские солдаты – «только что вынутые из игрушечной коробки и красиво раскрашенные солдатики», которые при первом же одиночном выстреле в их сторону валились на землю и требовали подкрепления с воздуха. В разговорах о разных войнах собеседники в итоге подошли к главной теме: Макаров спросил у Лойко, было ли у него ощущение, что как и советские солдаты в Великую Отечественную, украинцы ведут войну за правое дело?

Лойко ответил: «Несомненно (…). Это война за независимость. И в аэропорту сражались как и во время Второй мировой войны – против фашистов». И добавил, что из-за политкорректности не мог бы оперировать такими определениями в своих журналистских текстах, и это не в последнюю очередь был причиной того, что он написал художественную, а не документальную книгу. «В LATimes все тексты кастрированные. Ключевое слово – «якобы».

Юрий Макаров горячо поддержал коллегу в его неприятии «политкорректности» американской журналистики: «Тот кодекс ВВС, на который молятся наши преподаватели журналистики, может быть применим только там, где, образно говоря, триста лет подстригают газон. А как только ты попадаешь в большою жизнь, где есть настоящее добро и настоящее зло, ты вынужден так или иначе принимать какую-то сторону». Таким образом зрители выяснили, что у американцев или британцев «малая жизнь», и что «политкорректность» тождественна «стандартам журналистики», и что украинские журналисты вынуждены принять ту или иную сторону.

Расставив все точки над i, Макаров решил поговорить как раз о «той стороне» конфликта. Он  поинтересовался у Лойко, «чувствует ли он родство с теми 90%, которые поддерживают Путина?», заметив при этом, что сам, куда больше Путина, «опасается низовой России» и напомнив зрителям, что соседи по подмосковному поселку, где живет Лойко, забили камнями утят в пруду.

Лойко попытался уклониться от ответа, заявив, что подростки бывают жестокими везде, и в «Америке тоже всякое может случиться». Тогда Макаров продолжил спрашивать, как живется Лойко с россиянами, уточнив при этом, что «не провоцирует журналиста на русофобию» - хотя именно что провоцировал. В конце концов, Лойко не сдержался, и ответил так, как хотел того Макаров: «Весь этот плебс, все это быдло, которое пряталось в норах, теперь чувствует себя героями в моем народе», а Макаров согласно кивал: «Полезла шариковщина».

Поставив диагноз 90% населения соседней страны, собеседники вернулись к книге, и ее смысл обобщил Макаров в финальном слове: «Это книга о борьбе добра со злом», а Лойко продолжил мысль более цветасто: «О главном сражении – именно тогда (в аэропорту – прим.автора) подлый враг обломал свои крысиные зубы».

Теме АТО как о войне добра со злом, где Украина и украинцы выступают как носитель добра, был посвящен и следующий эфир ток-шоу с отцом Андреем Зелинским. Который очень четко сформулировал свои взгляды на происходящее фразой, которую он обращает к тем, кого духовно окормляет в зоне АТО:

«Мы (украинские солдаты) тут,  потому что любим. Они (представители незаконных вооруженных формирований) – потому что ненавидят. За спиной украинского солдата – любовь к семье, к родине, к тому, что и есть Украина. Настоящая любовь дает ему силы воевать. Какая у людей с другой стороны мотивация? Страх и ненависть к тому, что не можешь изменить, но можешь уничтожить».

Отец Зелинский – весьма убедительный оратор, и, несомненно, прекрасный капеллан – для людей, ищущих смысл жизни в условиях войны просто необходим так четко и ясно мыслящий человек. Интересно, что его мысли о четком распределении добра и зла разделял не только воевавший Евгений Степаненко, но и гражданский, не бывший в зоне боевых действий Юрий Макаров. И хотя оба ведущих по мелочам пытались вступить в полемику с капелланом – например, Степаненко заявил, что на войне атеистов не бывает, а Зелинский ответил, что видел их собственными глазами. Или Макаров попросил не употреблять отца слово «духовность», по мнению ведущего, давно дискредитировавшее себя – Зелинский логично возразил, что и слово «человек» в ходе истории дискредитировалось не раз, однако не вышло из употребления. Но в целом оба ведущие разделяли убеждение отца в том, что украинским солдатами движет или должна двигать исключительно любовь и верность добру, что поневоле приходишь к выводу, что против украинцев воюют исчадья ада – причем, в первую очередь, с российскими паспортами.

Степаненко: «Дети тех украинских военных, кто погиб, будут четко знать, кто убил их отцов. Где границы ненависти? Как заставить себя любить после того, что был? Дети офицеров спросят вас: «Как мне любить, если моего отца убили российские войска? Я ненавижу Россию»».

Отец Зелинский: « Я отвечу - люби Украину так, чтобы никогда больше российским войскам не пришло в голову приехать на украинскую землю ». Хотя каков именно формат такой деятельной любви, капеллан не уточнил. Как не уточнил, как быть с теми, кто никуда не собирается приезжать, а собственно родился на украинской земле – только теперь находится по другую сторону линии фронта. Об отношениях с ними спросил у капеллана Макаров – чуть ли ни единственный раз упомянув о тех, кто не воюет, и при этом является пострадавшей стороной по причине прописки: «Вы не контактируете с местными жителями? Какая у них на вас реакция?».

Отец, хоть лицо и духовное, причисляет себя к воюющей стороне – и на вопрос ответил по военному кратко: «Такая же, как и на любого другого представителя ВСУ». При этом Степаненко напомнил зрителям, что отец Андрей для местных должен быть «типичным бандеровцем»: «греко-католик, львовянин», забыв упомянуть еще и тот факт, что отец говорит по-украински. Кстати, слово «бандеровец» было употреблено только в этой программе и только в качестве ироничного прозвища – за весь месяц, так что очевидно, что и это определение выходит из употребления в украинских СМИ.

Отец, кстати, напомнил ведущему, что его конфессия на фронте не имеет значения: «Я не представляю интересы конфессии – я удовлетворяю духовные потребности украинских военных». Правда, Макаров не дал возможности отцу хоть на минуту забыть о многочисленных границах, разделяющих украинцев: например, спросил у «внеконфессионального» капеллана, приходилось ли ему общаться на фронте с представителями другой конфесии – отцов из московского патриархата.

Зелинский: «Я считаю, что про это стоит говорить: представителей упомянутой вами (московской) патриархии – лично я их не видел, но видели мои друзья-офицеры. Это церковь, которая не только благословляет членов незаконных вооруженных формирований. Мало того – есть факты того, что они берут оружие в руки и стреляют. Я не говорю, что все представители московской патриархии таковы, но они есть и такие».

Макаров уточнил, не легенды ли это, но и отец Зелинский, и Евгений Степаненко заверили ведущего, что есть подтвержденные случаи. Но если отбросить в сторону конкретно вооруженных попов, кои с точки зрения любой церкви таковыми перестают быть – в целом претензия к московскому патриархату в том, что они благословляют участников именно незаконных вооруженных формирований, как сказал отец Зелинский. В то же время он сам благословляет участников законных формирований – и нюанс только в статусе. Как тут не вспомнить Павла, с его «нет ни идея, ни эллина, ни раба, ни свободного»…

Хотя надо признать, что отец Зелинский как раз выступал за объединение больше, чем его собеседники: он утверждал, например, что  «наша победа – не возвращение аннексированных или оккупированных территорий. Наша победа – новая Украина». И что «постоянный способ дробления на внешних и внутренних врагов –  в контексте разговоров ведущих о сепаратистах – источник ненависти», которая мешает строительству новой страны.

Макаров же в ходе программы не раз возвращался к разделению и различиям: «Есть Восток и Запад, есть украиноязычные и русскоязычные, есть те, кто воспитан в условно советской традиции и те, кто придерживается более патриархальной галицко-волынской, закарпатской традиции. Вы как греко-католик, священник, фиксируете эту разницу? Как вы общаетесь с бойцами нашими из Луганской, Донецкой, Днепропетровской области?». После ответа, что для Зелинского разницы нет никакой, Макаров продолжил: «А все ж таки. Вы почувствовали на фронте эти региональные, религиозные различия? Или Украина едина?». Его попытался одернуть даже Степаненко, спросив: «Юра, да какая разница?», но ведущему было очень важно добиться ответа на свой вопрос.  Так что Зелинский пожал плечами и спросил: «А в какой стране их нет?». Хотя ведущий явно был не удовлетворен, тема различий наконец была оставлена, и программа завершилась утверждением капеллана, что «в начале войны мы имели один единственный мощный ресурс – украинского воина. Подвиг солдата – пример для Украины объединенной».

По дороге и на обочине

За гендерное равенство и как можно больше слез выступает коллега Макарова и Степаненко по каналу UA: Перший Ольга Герасимьюк, которая приглашает в свою программу  «Подорожні», наверное, наибольшее количество женщин-спикеров на украинском телевидении в целом. За четыре программы ноября-декабря гостей женщин было две: сержант Людмила Калинина (выпуск от 9.11.2015) и мать убитого  журналиста Вячеслава Веремия Катерина Веремий (выпуск от 23. 11. 2015 ). И если разговор с мамой журналиста был весьма эмоциональным – плакали обе, и ведущая, и героиня, - то выпуск с Людмилой Калиной был наиболее жесткой и познавательной историей среди всех выпусков этого месяца. Как минимум потому, что о женщинах в украинской армии, которых немало, на украинских каналах не говорят.

Правда, разговор у Герасимьюк местами получался странным: например, Ольга поинтересовалась у гостьи, как к ней обращаются в армии, и сержант, командир разведвзвода Людмила Калинина ответила, что в их части принято обращение «друже» не зависимо от пола. «Хоч ви і жінка, все одно – друже, друг?», уточнила Герасимьюк у Калининой, как будто женщина и друг – антонимы.

Но из программы следовала вообще, что женщина и армия, женщина и доброволец – антонимы с точки зрения и нашего общества, и нашего государства. Например, выяснилось, что у Калининой возникла масса проблем после ее решения отправиться на войну добровольцем. Для начала ее, разведенную мать двоих детей, попытались лишить родительских прав – на том основании, что дети живут в основном с бабушкой, а Калинина их фактически «бросила, потому что ее на войну никто не звал». Во-вторых,  пока она служила – и сейчас продолжает – ее детей и мать выселили из их квартиры и переписали собственность на других людей. Чтобы получить назад жилье, Калининой предлагали дать взятку чиновникам Днепропетровской области в размере 15 тысяч долларов – которых у сержанта нет, так что она осталась без квартиры. Наконец, в школе у нее возникли трудности с тем, что она не может платить поборы в «фонды», а так же у ее детей, которые периодически слушают рассказы детей из семей с другими политическими взглядами, что их папа «денеэровец» придет и убьет их мать.

Герасимьюк ахала, охала, слушая эти истории, но так и не попыталась узнать у Калининой, почему у той отобрали квартиру, кто именно из органов опеки пытался лишить ее родительских прав, почему в школе «директор запретила ей общаться с классной руководительницей». Ведь странно, что кто-то может запретить разведчику, боевому офицеру, поговорить о своих детях с классным руководителем школы, где они учатся?

Из рассказов Калиной многое становилось ясно и вообще о положении женщины в армии – например, она утверждала, что в целом отношение к ней, и ее подругам, также добровольцам, в армии не слишком доброжелательное: «В батальоне над нами многие смеялись, говорили, что бабам надо дома щи варить и пеленки стирать. Да и потом многие унижали, но до физического насилия дело не доходило». Ну и на том спасибо.

Калинина, кстати, была одним из немногих спикеров ток-шоу, которая рассказывала о пытках украинских военных «русскими», а также о том, как местные жители помогали укрыться «русским танкистам» - например, рассказал о дедушке, который прятал их под своей кроватью. Не смотря на все это, Калина в конце программы сказала, что «эта война объединила Украину, Восток и Запад, говорящих на русском и украинском языке, не важно». Правда, эта же война и разъединила Украину – но кроме упоминаний о «россиянах» и «чеченцах», которые пытали и убивали добровольцев, другая сторона конфликта не была упомянута.

Интересной оказался и выпуск от 16.11.2015, где собеседником Герасимьюк был журналист,  редактор издания "Історична правда" Павел Солодько, ушедший по повестке на войну. Павел много говорил о том, как менялось его мировоззрение в ходе года службы – например, как за этот год он «потерял интерес к работе, и потерял церковь» - как раз аргумент к словам отца Зеленского в программе «Война и мир» о том, что на войне как раз бывают атеисты. Причиной потери доверия к церкви, кстати, Павел назвал тех же священников московской патриархии, которые «прячут оружие в храмах» - из контекста становится ясно, что речь идет о помощи священников вооруженным боевикам. Странно, что Герасимьюк не спросила Солодько, относился ли бы он более уважительно к тем же священникам, если бы они прятали оружие, скажем, добровольцев.

Также Солодько рассказал, как впервые «порадовался смерти человека» - и даже написал об этом колонку на УП, поводом для которой стала информация о предполагаемой гибели предполагаемых убийц журналиста Вячеслава Веремия. «Мне стало приятно, что их убили», - сказал журналист. Ведущая понимающе кивала, но задавать вопросы о последствиях если не таких эмоций, то их декларирования, для граждан страны в целом, тоже не стала – хотя разговор о том, к чему ведет логика «око за око», наверное, имел бы смысл на канале с самым широким покрытием в стране. Он наверняка был бы болезненным, но надо же с чего-то начинать?

Солодько также рассказал о причинах своего решения идти в армию, - «даже обрадовался повестке», поскольку был готов воевать, но окончательное решение приняло за него государство. В армии Павел готовился стать наводчиком авиации, но, поскольку авиация не была задействована, стал корректировщиком огня. Герасимьюк рассказала, как была удивлена и впечатлена его военным опытом: «Мне рассказала знакомая, что Паша, которого мы знаем, подбил два российских танка - и я, когда, мне это сказали, расплакалась почему-то – возможно, от восторга» - сказала ведущая.

Сам Павел, правда, восторга Ольги не разделял: «Я сначала, еще во время Майдана думал, что нужно уменьшить количество нарастающего насилия, агрессии. Но смерть Веремея и мужа Татьяны Черновол  все изменила (…). По армейским меркам я поступил правильно. Хоть я и не снайпер, и не знаю, убил ли сам кого-то» - поделился Солодько своими размышлениями. Герасимьюк никак не прокомментировала его рассказ, да и в целом не поднимала тему того, как жить теперь всем тем, кто прошел через войну, получил страшный опыт, возможно, психологическую травму. Зато убеждала журналиста, что его блоги и книги, как и вообще его работа со словом, очень важна для людей – «поскольку им нужны не тупые факты. А у нас включи ящик – там только тупые безэмоциональные факты». Видимо, Герасимьюк и остальные жители Украины смотрят разный «украинский ящик». Солодько, вначале программы сказавший, что разочаровался в профессии журналиста, слушал эти размышления ведущей с довольно скептическим видом. Но практически сразу же рассказал  весьма эмоциональную историю из своего военного опыта – ему пришлось обыскивать разорванное тел украинского офицера, чтобы передать командованию документы, и в этот момент телефон погибшего зазвонил и на экране отобразился контакт «Доця». Ольга даже спросила Павла, ответил ли он – но журналист ответил, что сообщать о смерти семье офицера предоставил руководству.

Нельзя не отметить, что эта или другие эмоциональные истории – фрагменты реальности украинской войны, и знать о них надо. С другой стороны, чтобы сохранить человечность, наверное, уже пора понемногу рассказывать зрителям и о жизни людей, которые остались по ту сторону линии фронта – не воевавших, но живых, страдающих и также потерявших близких. Или сразу признать, что и оккупированные территории, и аннексированный Крым уже навсегда чужая земля, на которой живут чужие нам люди, диалог с которыми украинцам не важен.

Кстати, в последнем выпуске за программы «Подорожні» с капелланом Степаном Стусом (30.11.2016) – капелланы довольно популярны у авторов шоу – о жителях Донбасса вскользь упомянули, наконец. Но при всей нейтральности текста, который произносил священник, возникло ощущение, что украинские военные и жители не воюющих территорий – практически святые люди, а погибшие «отошли героями». Стус, кстати, сказал, что в армии есть те, кто верит не только в христианский рай, но и стремятся погибнуть на поле боя, чтобы оказаться в Валгалле – наверняка культурологам будет интересно об этом узнать. А вот об опыте общения с местными жителями капеллан рассказал ровно следующее: «Какие-то Манька и Танька из Луганской области, которые торгуют хот-догами в гараже, и верят, что Путин их спасет – я их спрашиваю: «Разве Путин решает, где и как вам торговать? И как бизнес устраивать?». При этом духовным поискам украинских военных, о которых капеллан говорил с неподдельным уважением, практически полностью была посвящена эта программа. Впрочем, ведущей также удалось рассказать капеллану, что она «грешная» и давно не была на исповеди. Из другой программы, с сержантом Калининой, выясинилось, что у Герасимьюк вторая отрицательная группа крови – ведущая подчеркнула, что она редкая и предложила себя в качестве донора на всякий случай сержанту, у которой такая же группа. Так что об Ольге из ее программ можно выяснить куда больше, чем о тех, кто живет в зоне АТО.

Провокация как способ наладить диалог

С начала ноября по начало декабря на канале ZIK вышло пять эпизодов ток-шоу Даниила Яневского  LifeКод – «единственной в Украине программы для свободных людей и ответственных граждан», как определял ее ведущий вначале каждого выпуска. Правда, чуть позже определение стало менее однозначным - «программа для вас, свободных и ответственных людей». Таким образом, Яневский с конца ноября допустил, что «свободные и ответственные граждане» Украины все же смотрят и какие-то другие проекты, кроме LifeКод. Темы программы тоже формулируются неожиданно: например, на сайте выпуск от  6.11.2015  заявлен как «Бити на сполох чи стояти осторонь?», а сам Яневский в программе говорит, что тема выпуска: «Кому принадлежит Украина: холуям или хозяевам?». Интересно, что отвечать на этот вопрос в студию Яневский пригласил правозащитника, диссидента, Председатель Ассоциации еврейских организаций и общин Украины  Йосифа Зисельса, не уточнив при этом, по какой причине Зисельс выступает экспертом в таком вопросе. Хотя собственно ответ дал, разумеется, не Зисельс, а журналистка ZIK, которая произнесла в конце репортажа о жизни еврейской общины в Киеве следующее: «Пока мои современники спорят, кому принадлежит Украина: так называемой семибоярщине, царькам или их холуям, - LifeCode сделал свой выбор: свободным гражданам. Украинцам всех национальностей». При этом и сюжет программы рассказывал о еврейской культуре, и социологический опрос, представленный в ходе программы, касался дискриминации евреев в Украине.  Ведущий периодически говорил: «Я не хотел бы скатываться в этническую нишу, меня интересуют смыслы», но все же обсуждали в первую очередь ее.

Хотя, когда Зисельс рассказывал о месседжах, которые использует «руководство ДНР и ЛНР», он упомянул, что для разных целевых групп выдвигаются два конфликтующих тезиса: с одной стороны, что в Украине фашисты, а с другой, что власть в стране захватили евреи. И Яневский, отвлекшись от разговоров о формировании политической украинской нации, не построенной по национальному признаку, а также построению межнационального диалога, поинтересовался у правозащитника «Что делать с Донбассом?». И хотя сам ответ затерялся в разговоре, было ясно, что не разделяя жителей оккупированных территорий, и тех, кто остался жить по эту строну фронта, по их симпатиям, политическим взглядам, действиям, Яневский явно считает, что в Украине есть еще одна национальная группа – «донбассцы». Которым, кстати, некоторые зрители программы, как утверждал Яневский, советуют «йдти до бісової матері».

Гость следующего выпуска ток-шоу, доброволец, капитан-лейтенант ВСУ Максим Музыка говорил с ведущим о том, «кого защищает армия – олигархов или народ»  (выпуск от 13.11.2015). Яневский, кстати, тоже слегка подкорректировал вопрос, начав с него программу: «За кого воюют лучшие сыны Украины?». Оставив в стороне вопрос о том, где в этот момент находятся не лучшие ее сыновья, капитан Музыка разумно стал рассказывать ведущему  о том, что война – «это множество людей и множество мотивов.  Сейчас множество мобилизованных, пришедших не совсем по своей воле, а не только добровольцев. Среди воюющих есть не только ангелы, не только паладины,  - армия это срез общества».

Яневский, как видно, выбрал вообще роль некоего провокатора – или адвоката дьявола в этом проекте. Причем не только сам задает довольно провокативные вопросы, но и выбирает из фейсбука программы вопросы от зрителей схожего содержания – как будто других просто нет. Например,  он адресовал Музыке вопрос читателя: «Нужно ли формировать добровольческие батальоны для наступления на Кубань?» так серьезно, как будто эта идея действительно волнует умы украинцев. Хотя после опроса на улице, проведенного журналистами программы, и результатов опроса Института социологических исследований, которые были также показаны в выпуске, стало ясно, что в умах украинцев – разброд и шатание, так что им точно не до наступления на Кубань. Спрашивая, за что воюют на Донбассе «наши героические солдаты», как всегда подчеркивает ведущий, журналисты и социологи получили неожиданные ответы. 44%  опрошенных считают, что это война олигархов, 31%  называют ее война с внешний врагом, 20% вообще не могут сформулировать ответ. При этом среди ответов встречается и формулировка «это гражданская война», а каждый пятый опрошенный среди оставшихся респондентов  говорят о войне за независимость Украины.

Сам Музыка тоже допустил возможность варианта ответа «гражданская война»: «Гражданская ли это война? Я думаю, что это конфликт, инспирированный и поддержанный военной техникой России», но упомянул и «так называемое ополчение», и те списки наших граждан, который на сайте «Миротворец» называют сепаратистами.

Вот тут, наконец, Яневский поинтересовался, каковы мотивы тех, кто воюет «с другой стороны?». И Музыка, кажется, разочаровав ведущего, не стал ему рассказывать о наемниках и промытых мозгах, а довольно полно перечислили все возможные варианты причин – от идеологических до материальных, а также борьбу «за свою землю».

Также в программе возникла тема вернувшихся с войны бойцов, которым, по словам Музыки, нужна всесторонняя, в том числе психологическая поддержка. «Многие семьи распадаются», - уточнил Музыка. Так что традиционный призыв Яневского в конце программы «кохаймося» прозвучал чуть ли ни как рецепт.

Два следующих выпуска ток-шоу – от 20.11 2015  и 27.11 2015 были посвящены обсуждению ислама в Украине и крымским татарам, как «фактору консолидации украинской нации»  - по сути, были продолжением темы формирования политической нации в Украине. Но некоторые моменты дискуссии, как кажется, мало способствовали и консолидации, и взаимному культурному обогащению.  Например, в разговоре с шейхом Саидом Исмаиловым Яневский несколько раз повторил, что будет в программе высказывать «радикально антиисламские тезисы», хотя по ходу выяснилось, что это – ирония ведущего. Он цитировал Коран, например, подавая его как «антиисламское высказывание» - но многие, наверное, иронию не оценили. Также странно прозвучала в сюжете журналистки канала о мусульманах Украины фраза: «Людмила тоже уверяет, что ничего общего с радикальными движениями и экстремистами ислам как религия  не имеет – и наоборот, осуждает любое убийство» - как будто надо доказывать, что ислам и террористы не одно и тоже». Шейх же, кстати, постоянно продвигал тезис о том, что война, идущая на Востоке, «открыла для Украины мусульман и в позитивном ключе, поскольку они также были на  Майдане, а позже гибли на востоке». Куда больше спорных тем и неоднозначных высказываний было в программе о крымских татарах, и – шире – тюркской культуре в Украине. Собеседником Яневского был Александр Галенко, тюрколог и востоковед.  В этом разговоре, совершенно не было упоминания о не крымско-татарском населении аннексированного полуострова – хотя Яневский в том числе коснулся темы возможности возвращения Крыма в состав Украины в виде национальной автономии.  Галенко даже намекнул ведущему, что говорить о крымско-татарской автономии, не учитывая того, что там довольно высокий процент представителей других этнических групп, довольно опрометчиво.

Очень важным для ведущего было выяснить у тюрколога, что именно дали крымские татары или тюркское население украинцам. «Что степняки дали нам, кроме приручения коней?» «Чему мы, украинцы, православные, католики, протестанты, люди без деноминаций могут научиться у татар, мусульман-суннитов?».  И, пока эксперт собирался с мыслями, добавил ехидно: «Ага?»  - как будто вопрос действительно на редкость сложный. И даже если отбросить в строну вопрос, искренне ли Яневский считает, что в Украине нет атеистов, сама постановка вопроса ведущего довольно странна. В конце концов, любые культуры, соседствующие на общей территории, взаимно обогащают друг друга, но у Яневского какой-то странный, консьюмеристский подход к этому процессу.  Хотя Галенко всю программу посвятил необходимости налаживанию диалога и исторической дискуссии с тюркскими народами, которая практически отсутствует в Украине – в отличие от диалога, например, с поляками. Впрочем, необходимость этого диалога Галенко обосновал так: «меч, который зарыт в земле, может быть в любой момент выкопан».  И напомнил зрителям, что в свое время тюрки были рабовладельцами, угоняли в неволю украинцев, и этим драматическим событиям посвящена значительная часть украинского фольклора. «А у бывших рабов долгая память», - сказал Галенко и назвал ситуацию в Украине прямо противоположной американской: «Нация, которая служила источником рабов, теперь хочет включить нацию бывших поработителей». Яневский заинтересованно уточнил: «А вы думаете, что они у себя в голове помнят о том, что мы их рабы?».

К счастью, эксперт ответил, что нет – но вопрос в налаживании диалога. Хотя представляется, что напоминание о том, что «меч может быть вырыт в любой момент» и что украинцы были рабами крымских татар, вряд ли способствует  налаживанию диалога.  Как и вопросы Яневского вроде: «Может быть, нам нужно ставить памятники тем, кто рубил татар, а им - тем, кто уничтожал славян?». Или иронические замечания ведущего  вроде «Почему вы считаете необходимым, - жизнь этому посвятили, -  изучать вражескую, непривычную нам культуру?»  - и хотя на слове «вражеская» ведущий показал руками кавычки, осадок остался. Ответ эксперта, конечно, был снова о взаимном обогащении двух культур, собственном опыте, еще детском решении узнать, кто жил на территории Украины до славян – в общем, нейтральным и снимающим агрессивность вопросов Яневского. И даже если учесть, что такая манера ведения Яневского просто прием для поддержания «острого» разговора, в воюющей стране повышать накал дискуссии кажется несколько странным. Как и то, что Яневский рассказывает из выпуска в выпуск, что «государство без идеи бога, обречено» - Галенко даже пришлось подчеркнуть, что он не может поддержать разговор, поскольку сам является атеистом. Но ведущего это не смущает – в последней, уже декабрьской передаче от 4.12.2015 , в разговоре с представителем Американской торговой палаты Андреем Гундером, Яневский очень четко сформулировал свое кредо  «С нами бог, наше дело справедливое, Майдан это показал». Жаль, что на украинским ТВ так и не нашлось ведущего, который не говорил бы о своих грехах, или выяснял, что мусульмане-сунниты могут предложить католикам, или не рассуждал бы  о том, как атеисты на войне становятся верующими. А сформулировал бы свое кредо так: «С нами Декларация прав человека, профессиональные стандарты и интеллектуальная смелость говорить то, что важно, а не то, что хотят слышать».

Мониторинг конфликтно-чувствительного освещения проблем социальных групп, имеющих отношение к конфликту, украинскими телеканалами провела общественная организация «Телекритика» в рамках проекта, который осуществляет Координатор проектов ОБСЕ в Украине при финансовой поддержке Посольства Британии в Украине. 

Команда «Детектора медіа» понад 20 років виконує роль watchdog'a українських медіа. Ми аналізуємо якість контенту і спонукаємо медіагравців дотримуватися професійних та етичних стандартів. Щоб інформація, яку отримуєте ви, була правдивою та повною.

До 22-річчя з дня народження видання ми відновлюємо нашу Спільноту! Це коло активних людей, які хочуть та можуть фінансово підтримати наше видання, долучитися до генерування спільних ідей та отримувати більше ексклюзивної інформації про стан справ в українських медіа.

Мабуть, ще ніколи якісна журналістика не була такою важливою, як сьогодні.
У зв'язку зі зміною назви громадської організації «Телекритика» на «Детектор медіа» в 2016 році, в архівних матеріалах сайтів, видавцем яких є організація, назва також змінена
Скрін-шот 2+2
* Знайшовши помилку, виділіть її та натисніть Ctrl+Enter.
10409
Коментарі
0
оновити
Код:
Ім'я:
Текст:
Долучайтеся до Спільноти «Детектора медіа»!
Ми прагнемо об’єднати тих, хто вміє критично мислити та прагне змінювати український медіапростір на краще. Разом ми сильніші!
Спільнота ДМ
Використовуючи наш сайт ви даєте нам згоду на використання файлів cookie на вашому пристрої.
Даю згоду